Работа ночным охранником в заброшенном семейном развлекательном центре «Freddy Fazbear’s Pizza» становится для Майка Шмидта не просто способом заработка, а последней надеждой сохранить опекунство над младшей сестрёнкой. Место, некогда наполненное детским смехом и яркими огнями, теперь погружено в гнетущую тишину и полумрак, а его знаменитые аниматронные персонажи – медведь Фредди, заяц Бонни, курица Чика и пиратская лиса Фокси – замерли в зловещем бездействии. Однако с наступлением ночи это бездействие оказывается обманчивым. С первых же смен Майк сталкивается с аномальной активностью механических существ, которые, вопреки всем законам логики, начинают перемещаться по залам, а их поведение приобретает отчётливо агрессивный и целенаправленный характер. Парень вынужден отбиваться от них, используя лишь систему камер наблюдения и двери своего крошечного офиса, понимая, что стал мишенью в смертельно опасной игре, правила которой ему неизвестны. Параллельно с кошмарами наяву Майка преследуют ночные кошмары, уходящие корнями в его собственное травматическое прошлое. В детстве он стал невольным свидетелем похищения своего младшего брата неизвестным человеком, и эта неразрешённая трагедия наложила глубокий отпечаток на его жизнь. Работа в «Freddy Fazbear’s» действует как ключ, открывающий заблокированные воспоминания. Во снах образы аниматроников причудливо переплетаются с обрывками той роковой ночи, постепенно складываясь в пугающую мозаику. Майк начинает осознавать, что зловещие тайны пиццерии и судьба его брата могут быть связаны куда более прочными и мрачными нитями, чем он мог предположить. Каждая ночь в этом месте становится не только борьбой за физическое выживание перед лицом оживших механических монстров, но и мучительным путешествием вглубь собственной памяти, где ему предстоит наконец встретиться с лицом похитителя и раскрыть подлинную природу зла, поселившегося в когда-то весёлом детском центре. Его личная драма обретает новые, пугающие масштабы, заставляя сомневаться в реальности всего происходящего и ставя под вопрос саму возможность спасения – как для него и его сестры, так и для душ, навеки заточённых в металлических оболочках.